Категория:

"Фаворитка Короля"...

Фаворитка Короля

Заметки о Фаворитка Короля

"Фаворитка Короля"... Современные Для американских девушек. Писать правду, не так ли? Дискуссии о Фаворитка Короля. Писать правду, не так ли? любите Фаворитка Короля Что вы должны знать об Искушение святого Антония Что вам нужно девушки - "Фаворитка Короля"... ...Фаворитка Короля

Фаворитка Короля Материал из Фаворитка Короля педии, свободной энциклопедии Перейти к: навигация, поиск "Firenze" и "флорентийской" перенаправления здесь. И другие значения, см. Флорентин (значения), флорентийский (значения), Фаворитка Короля (значения) или Firenze (значения). Фаворитка Короля . Фаворитки французских правителей Франциск 1 воскликнул когда-то, что " двор без дам все одинаково, что эпохи года без весны, а весна без роз ". Прощайте, мрачные рыцарские замки, прощай, кислая жизнь в одиночестве. Владельцы их, прежде сосланные в глушь собственных провинций, по главному зову появились ко двору короля. Вместе с ними ехали их супруги, ехали украсить собственным пребыванием сказочные феерические дворцы Его царского величества, в которых жизнь протекала как нескончаемый праздник, в постоянных пирах, охотах и утехах. Так, появившись на политической сцене, дамы Франции 16 века сходу стали играться заметную роль. В этом необычном и блестящем сообществе, в котором эрудиция ценилась превыше роскоши, а дерзость идеи и поступка отрадно встречалась как новое и дотоле неведомое наслаждение, расцвели вечные творения художества, в то время как в глубине его под настолько изящной, утонченной элегантностью прятались дерзость и принуждение практически безжалостные, по временам примешивавшие к запаху чувственной поэзии пряный аромат крови. То была эра, таившая в себе столько мучений и сладострастия, столько слез и раскатов хохота, в которую веселость Рабле блистала и искрилась среди приступов сумасшедшего религиозного фанатизма и бешенства, а мода на дамскую и мужскую одежду была исполнена особенной грации и необычайного изящества, эра красочная и драматическая во всем, во всех качествах представлявшаяся то превосходной, то смехотворной, соблазнительно-прекрасной и отталкивающе страшной в одно и то же время. Все, что с ней соединено, в одинаковой ступени напоено некий изящной завораживающей безжалостностью. Христианский мистицизм соединяется с любовью к форме, характерной чертой каждого язычества; наиболее грубые суеверия соединяются с самым чистосердечным и научным, пытливым колебанием. Религия и распутство царят в одних и тех же душах. Словом, беспокойный, непоследовательный, мучительный век, к которому отлично идет примечание Ля Брюйера о Рабле: " Чудовищная смесь узкой и изобретательной морали и самого нечистого распутства и порчи, когда отвратительное доставляет себе подлинное наслаждение, становясь еще ужаснее, а неплохое – утонченней и прекрасней, на фоне пороков еще разительней бросаясь в глаза ". Все женщины двора Валуа, настолько любопытного для надзоров, заслуживают такого, чтоб начинать предметом самого глубочайшего исследования. Какое обилие дамских типов, в которых просто отличаются все аспекты человеческих влечений, где среди самых катастрофических событий блещут уникальные красавицы, благородные обладать собственным историографом Брантома, большого французского бытописателя галантных дам и французского сообщества 16 века. Король Франции Людовик 11, опытный дипломат и старый французский лис постоянно различался пристрастием к женскому полу. В различие от остальных французских правителей, он боялся всевластных фавориток, способных разорить Королевкую казну. Как человек практический, он умел соединять приятное с полезным для страны. В дамский ум Людовик 11 не веровал, утверждая, что, на его взор, чуть ли разрешено отыскать представительницу слабого пола, наделенную мощным интеллектом. С совершенным базой разрешено допустить, что его известие к дамам сформировалось под конкретным воздействием любимой его отца Карла 7Агнессы Сорель( 1409 – 1450 гг.). В 1431 году эта красивая двадцатидвухлетняя женщина стала фрейлиной герцогини Анжуйской. Король, очарованный ее красотой, не мог забыть свинцовый краска ее волос, голубые глаза, абсолютной формы нос, прелестный рот. Узнав ее имя, повелитель неговорянислова прошел в свои апартаменты. " Это была самая юная и самая красивая посреди всех дам решетка ". Другие летописцы и историки вторили: " Да, непременно, то была одна из самых прекрасных дам... ", " самой прекрасной посреди современных ей юных дам ". Что ж, с этим тяжело не договориться. О происхождении женщины сердца Карла 7 практически ничто непонятно. Отец ее Жан Соре был советником глава де Клермон, мама Катрин де Меивеле обладала поместьями де Верней. Тетушка Агнессы, когда девочке Где и когда возникла на свет эта самая прекрасная дама 15 века, буквально непонятно, ибо на сей счет посреди летописцев были огромные несогласия. Одни утверждали, что она родилась в городе Фроманто в Пикардии, остальные именовали помещением ее рождения град Фроманто в Турени. Ясно одно, историки и биографы сходились только на том, что ей было 20 два года, когда ее впервыйраз увидел Карл 7. И Агнесса Сорель была " так прекрасна и очаровательна, как никакая иная царица... " Уже в пир знакомства повелитель решился сообщить о собственных ласковых эмоциях, но женщина убежала с напуганным видом. Однако, чрез некотороеколичество месяцев о амурной связи короля и женщины из Фроманто знал уже целый двор. Одна только царица присутствовала в неведении. К 1448 году у Агнессы Сорель было уже трое деток от короля. Приблизительно в это же время Карл 7 решил даровать дворянством мама собственных внебрачных деток. Недалеко от Парижа, на опушке Венсенского бора, на холме, возвышавшемся над излучиной Марны, у Карла был небольшой замок, умышленно избранный им как пространство сохранения всех Королевких книжек. Именно его повелитель решил презентовать любимой. Здесь она впервыйраз получила титул " Дам де Боте " – Прекрасной Дамы, который полностью подходил ее наружности. Наделенная не лишь красотой, но и узкой ранимой душой красавица жарко хотела взятьвтолк, отчего люд, чье мировоззрение она традиционно игнорировала, так нетерпим к ней. Тут лишь ей открылось, в какой-никакой бедности живут французы, на очах которых разворачивались не лишь большие действия святой Жанны, девы Домреми, но и все бедствия Столетней борьбы. Понимая это, Агнесса поспешила напомнить королю о его займе и обязанностях. С данной целью она употребляла некоторую апрош. Увидев, что сердечко короля занято только любовью к ней, и он совершенно не увлекается делами Королевства, Агнесса произнесла ему: " Когда я была маленькой, астроном предсказал мне, что в меня влюбится один из самых мужественных и храбрых правителей. Когда мы встретились, я задумывалась, что вы и имеется тот самый-самый смелый повелитель... Но, аналогично, я ошиблась: вы очень изнежены и практически не занимаетесь делами вашего скудного Королевства. Мне видится, что этот Бравый повелитель не вы, а британский, который формирует такие мощные армии и захватывает у вас такие красивые городка. Прощайте! Я отправляюсь к нему, вероятно, конкретно о нем заявлял мне астроном ". " Эти слова поразили короля в наиболее сердечко, и он заплакал. Тогда-то Карл 7 забросил охоту, сады, запамятовал о утехах, собрал всю свою силу и мужество, что позволило ему скоро выдворить британцев из собственного Королевства ". Действительно, чрез некое время после данной разговоры Карл 7при поддержке собственных именитых указов реорганизовал войска и в 1449 году, нарушив перемирие с Англией, снова начал боевые деяния. В руках у неприятеля к тому времени оставалось еще много массивных крепостей и людных городов, но повелитель, движимый любовью к собственной Прекрасной Даме, за некотороеколичество месяцев положил конец Столетней борьбе, возвратив все оккупированные земли Франции. Агнесса, называвшая его ранее язвительно Карлом Безразличным, стала его именовать Карлом Победоносным. Увы! Судьба распорядилась так, что фаворитке не пришлось увидеть венца собственных усилий. Когда шли крайние схватки с британцами, она водинмомент скончалась при очень неясных обстоятельствах. В один из январских дней 1449 года к нему подбежал мних из аббатства, сообщив, что лишь что в чрезвычайно томном состоянии в обитель доставлена Дама его сердца. Король был поражен. Он сам проводил Агнессу в келью, и она в изнеможении спустилась на кровать. Карл, не дав ей передохнуть, встал у ее изголовья. Из уст собственной любимой он узнал о том, что " некие из его подданных желают дать его в руки британцев ". Возможно, в этот момент королю пришла на память участь Жанны д'Арк, так- же верной противнику, для спасения которой им не было предпринято гладко никаких усилий. Что он задумывался в этот час? Впрочем, огромного смысла это не имело, ибо он все одинаково не поверил фаворитке. Несмотря на утомление, Агнесса продолжала его доказывать. Все подробности заговора ей были популярны в деталях, о них-то она и поведала. " Успокоенная тем, что она успела сказать о грозившей Карлу 7опасности, фаворитка уснула, но сон ее был краток; В поместье под городом Мениль-су-Жюмьеж, в загородном доме, на последующий день возникла на свет девочка, которой чрез полгода суждено было помереть. После родов Агнессу волновало расстройство желудка, которое длилось в движение долгого времени, и во время данной заболевания она непрерывно каялась в собственных грехах. Часто упоминала она о Марии Магдалине, совершившей верховный плотский грех, но раскаявшейся в нем и попросившей милости у всевышнего и Девы Марии. Как настоящая католичка Агнесса проводила цельные часы в чтении молитв. 9 февраля 1450 года, в 6 часов вечера, Агнесса Сорель, наилучшая и прекраснейшая из дам собственного времени, скончалась. Было ей чуток наиболее сорока лет. О! Горькая, горькая жизнь красавицы в те эпохи! Безвременная и беспощадная погибель, похитившая такое волшебство! Агнесса Сорель погибла, но ее благотворное воздействие на французского короля и ее необыкновенный ум имели огромное смысл для летописи Королевства. В 1453 году, спустя два года после ее погибели, кончилась Столетняя битва, начавшаяся в 1337 году, удачно закончились реформы, способствовавшие укреплению Королевской власти во Франции. Итак, ее воздействие в данной области было благотворным, но, увы, совершенно не так оно отразилось на нраве дофина Людовика, наследного царевича короны. Эпоха Прекрасной женщины Сорель совсем запала ему в душу, сформировав то недоверчиво-пренебрежительное известие к дамам, которое потом отличало и его самого, и его двор, и, вконцеконцов, его царствование. Это обозначало, что, будучи совсем не чужд склонности уделять дамам, исключительные часы собственного досуга, он очень недостаточно жаждал приподнять их до уровня авторитетных, знатных и всевластных фавориток, надеясь только на собственный свой ум и апрош и отлично помня о событиях собственной юности, во эпохи которой его интересы не раз пересекались с интересами отца и Агнессы Сорель и когда он тотчас был обязан давать. Любовные летописи короля занимали не лишь обычный люд. Они забавляли и принцев. Так, Карл Орлеанский чрезвычайно обожал узнавать новейшие сплетни и слухи из замка Плесси-ле-Тур, убежища короля Людовика 12. Бедняга и не подозревал, что его жена горькая Клевская водила себя с юными людьми из его личного замка буквально так же, как Людовик 11 с дамами собственного двора. Молодая баронесса была воспитана при бургундском дворе, считавшемся самым распутным из всех дворов в Европе. Она была прелестной изящной блондинкой, Кроме такого, следует заявить, что она любила не лишь парней, но и драгоценности, меха, борзых собак и охоту; придумывала очень искренние и недурные вирши. Трудно было выдержать перед чарами таковой дамы. К тому же за ней пытались бегать все, и ей было бы обидно оскорбить собственных преданных почитателей, обделив их теплом и интересом. Все бы ничто, ежели бы не одно событие – к большому изумлению собственного престарелого жена, она родила ему дочь... В одно миг все могло раскрыться, но этого не вышло. Старый царевич мог все выяснить, но выбрал сохраниться в неведении. Людовик же 11 все знал и потешался на славу. Когда же в 1462 году горькая Клевская родила сына от слуги, у короля исчезла каждая ловля смеяться и подшучивать над родственником, ибо этот малыш, которого Карл признал сходу же и без каждых возражений, таковым образом, становился преемником Орлеанского дома, и Людовику отныне доводилось с этим считаться. Королю довелось даже начинать крестным папой этого мальчика. Он прибыл в Блуа, целый самых горьких размышлений, сделал некотороеколичество нелюбезных замечаний и, вконцеконцов, неохотно принял роль в крещении этого фрукта преступной любви. Так Людовик " 1 практически против воли познакомился со собственным наместником, сам такого не подозревая. Вернувшись в Плесси-ле-Тур, он начал находить метод предотвратить опасность. " И мне нужен сын ", – все время повторял он. В движение продолжительного времени навещал он одну из собственных любовниц и делал большие стремления для продолжения собственной династии. Ему " повезло ": в 1464 году 23 апреля у его ненаглядной Шарлоты родилась дочь – " горбатая, рахитичная, хромая... И взбешенный повелитель, покинув Амбуаз и свою возлюбленную, возвратился в замок Плесси-ле-Тур. Вот тогда на ум ему пришла дьявольская мысль немедленно помолвить новорожденную с Людовиком Орлеанским. Он написал " папе " мальчика пространное обращение, в котором дипломатично докладывал ему о собственных матримониальных намерениях, ни однимсловом, но, не обмолвившись о " плюсах " жены. Карл Орлеанский, очевидно, с готовностью согласился, и некотороеколичество дней спустя, свершилась заочная помолвка обоих деток. В детстве недочеты Жанны были не настолько заметны. Мать избранием платьев постоянно удачно укрывала их от сторонних взоров. Но со порой молодой Людовик Орлеанский, которому шел уже пятнадцатый год, " будучи воспитан в обстановке похоти и разврата ", пришел в кошмар. Он прямо заявил королю, что быстрее женится на самой обыкновенной дворяночке, чем уступит папе. Тогда разгневанный повелитель повелел его мамы Марии Клевской ездить на восточные окраины страны а, молодому герцогу беспрепятственно заявил, что в случае лишнего упорства в жизни ему станет открыта одна тропа - в обитель. В1476 году Людовик Орлеанский смирился с данной перспективой. Желая забыть страшную ночь и отомстить собственному тестю, он предался безумному разврату. В течении нескольких лет Людовик11 чрезвычайно опасался как бы племянник Людовик Орлеанский не стал достигать от папы расторжения брака. Поэтому любые полгола он принуждал его навещать замок Линьер в Берри, где жила несчастная калека, и обосновывать ей свою влюбленность. В марте 1479 года Людовик 11 водинмомент заболел, но на этот раз Людовик выздоровел. И Луи Орлеанский, уже тайком обсуждавший с важными сеньорами Королевства, как проще заполучить администрация, отобрав ее у законного преемника Карла, снова отошел в малость, затаив в душе досаду и предавшись для лучшего душевного успокоения сладострастию и разврату. Говорят, что в это время у него была ассоциация с популярной красавицей и куртизанкой Амазией. Увы, в 1483 году повелитель Людовик 11 скончался, приключилось то, что издавна уже обязано было статься, но что судьба так удивительно откладывала со дня на день. На престол взошел Карл 8, которому было только только тринадцать лет, а поэтому настоящей властью овладела уже популярная нам Анна де Боже, которой в это время исполнилось только только 20 два года. И вданныймомент она не запамятовал свою былую влечение, назначив молодого барона Орлеана наместником Иль-де-Франс. Но Людовик смотрел на нее уважительно и прохладно, притворившись, что совсем ничто не соображает и гладко ни в чем не заинтересован. Как ни удивительно, Людовик 11 постоянно восторгался разумом собственной дочери Анны де Боже: Она - менее глупая из всех дам Франции, ибо доле не было угодно представить меня ни с одной разумной. Естественно, что фактическое правление семейства Боже было не по душе знатнейшим сеньорам Французского Королевства и в индивидуальности принцам крови. Они считали его совсем преступным, желая Анна де Боже, как и ее муж, Пьер де Боже, ссылались на устную предсмертную волю Людовика 11. Луи Орлеанский не стал медлить и поспешил пользоваться сложившимся расположением. ныне он, в свою очередность, потребовал законного регентства и, частично обгоняя действия, объявил о собственном намерении совместно со собственной многочисленной свитой обосноваться в замке Амбуаз, расположенном подле городка Амбуаз на левом сберегаю Сены и в то время служившим резиденцией маленького короля Карла 8 ". Однако Анна де Боже, будучи настоящей дочерью старенького французского лиса, сейчас почившего в бозе, предвидя все ненужные последствия, способные появиться после этого умеренного переезда, потребовала, чтоб гарнизон Амбуазского замка и городка присягнул на преданность конкретно ей... Так на некое время претензии Орлеанского были отражены, а опасность с его стороны сведена к минимуму, но Анна понимала, что состояние ее проблематично. Только созыв Генеральных штатов мог решить дело. Созыва Генеральных штатов требовали сразу Анна де Боже и Людовик Орлеанский. Заседание состоялось в Туре 5 января 1484 года. По окончании долговременной споры, как гласит рассказ историка Ги Бретона, был сотворен регентский комитет, после что представители всех провинций все-же доверили мадам Анне опеку над молодым владыкой. И в этот раз Людовика Орлеанского ожидало сожаление. Казалось, судьба совсем закончила печься о нем. Глубоко огорченный, он покинул красивый град Тур и прибыл ко двору барона Бретонского, при котором все мятежные или опальные принцы и вельможи французского двора постоянно находили пристанище, приют и сознание. Герцог Франсуа( Франциск) Бретонский( 1450 – 1488) был рад встрече с родственником, таккак и он был отпетым вертопрахом. Б родное время его практически беспрепятственно соблазнила прекрасная и пылкая Антуанетта де Меньле, возлюбленная короля Карла 7 после погибели Агнессы Сорель, о которой мы имели вариант произносить раньше. Красавицу подослал к герцогу Бретани сам Людовик 11, желавший из дел любовных заполучить политические дивиденды, и, нужно заявить, она не разочаровала барона, ибо была диковинно изобретательна в любви. Увы, Людовика ожидало первое сожаление. Эта пылкая возлюбленная, " фаворитка по указу ", в пылу влечения хозяйка не увидела, как увлеклась герцогом и закончила посылать секретных гонцов с ценными сведениями о бретонском дворе. Любвеобильный Франсуа успел успешно захоронить одну свою жену, которой была жемчужина Бретонская, и жениться во 2-ой раз, но он так и не пожелал расстаться со собственной необычной Антуанеттой, заставив свою законную жену, которой стала знатная женщина жемчужина де Фуа, мириться с пребыванием фаворитки под замужним кровом. Именно в это время и прибыл Людовик Орлеанский ко двору барона Бретонского. Естественно, и он не прошел мимо почетной госпожи де Меньле, успешно и практически на правах законной супруги заправлявшей двором и зданием барона Бретонского, нисколько не враждуя при этом с Маргаритой де Фуа. Но, потерпев поражение от фаворитки барона Бретонского, Луи равномерно направил собственный взгляд на дочь барона Франсуа от Маргариты де Фуа, которая была юна, превосходна собой и, как и Анна де Боже, носила имя Анны. Все складывалось как невозможно лучше, ибо он осыпал девочку различными дарами, и та с готовностью их воспринимала. Наконец, заверив ее отца в том, что его вынужденный брак с Жанной Французской, дочерью покойного короля, разрешено просто прекратить в Риме, он тайком обручился с юной герцогиней. Это событие не укрылось от Анны де Боже, решившей нанести следующий удар собственному кузену. Карл 8 еще не был коронован, Луи Орлеанский обязан был обязательно находиться при данной церемонии. Явное неуважение собственным длинном могло пятном прилечь на его репутацию и обладать тяжелые и далековато идущие последствия. Ведь конкретно он, обязан был удерживать корону над башкой юного короля. Такой предлог обязывал его без замедления возвратиться в Париж. Разумеется, ему была ориентировано письмо с праздничным приглашением, вытекать в столицу. Луи уступил. Он покинул Кант и прибыл в Париж. По традиции французские повелители короновались в Реймсе, а уже оттуда следовали в Париж. И коронование Карла 8 свершилась 30 мая 1484 года, а уже 5 июля повелитель вступил в столицу. Итак, ни в июле, ни в августе Луи в Нант не возвратился, и Анна де Боже могла быть этим полностью довольна. Госпожа де Боже затаила обиду под наружной благожелательностью. И чтоб отомстить, она решила воспрепятствовать его браку с Анной Бретонской. И в самом деле, не лучше ли было связать бретонку узами брака с владыкой Франции. Однако в то время как Анна де Боже подразумевала брак молодого короля с герцогиней Бретонской, у него уже была жена. Звали ее жемчужина Австрийская, очаровательное дитя с голубыми очами. Надо признать, что четырнадцатилетний повелитель Карл относился к ней с детской непосредственностью и теплотой. Говорили, что он элементарно любит " свою возлюбленную супругу – очаровательную небольшую царицу Франции ", желая в реальности брак меж ними совсем не был совершен. жемчужина жила во Франции с 2-ух лет. Ее отец, Максимилиан Австрийский( 1459 – 1519), происходил из династии Габсбургов и с 1486 года сделался владыкой Римским, а с 1493 года – царем Священной Римской империи. В 1477 году Людовик 11 завладел присущий Габсбургам град Аррас, а в 1482 году в том же городке меж ним и Максимилианом Австрийским был подписан Аррасский миролюбивый контракт, положивший конец борьбе меж 2-мя суверенами. Именно на основании одной из статей этого принципиального акта отец маленькой Маргариты обязан был дать ее руку преемнику французского престола. Жарким июльским вечером 1483 года она прибыла в сопровождении кормилицы в Амбуаз. Потом к ней приблизились Анна и Пьер де Боже в сопровождении папского протонотария, присланного Римом умышленно для этого варианта. Помолвка была отпразднована тут супруга площади, увенчанной прекрасными коврами и гобеленами. Протонотарий соединил руки 2-ух деток, и " преемник престола соблаговолил дважды поцеловать свою жену ". Смерть Людовика 11 нисколько не поменяла обычное движение жизни его сына, зато она радикально поменяла жизнь его нареченной. ныне с маленькой Маргаритой обращались как с королевой Франции, – окружив ее обилием придворных, дам и девиц. Итак, небольшую Маргариту обожали в Королевстве, и поэтому планам Анны де Боже было не так просто исполниться. Впрочем, регентша, самая хитрая и проницательная дама из всех, когда-нибудь живших ", постановив хотькакой ценой женить собственного младшего брата на маленькой Анне Бретонской, не произнесла об этом ни слова никому, даже королю, и терпеливо дожидалась собственного часа. В Королевстве было неспокойно. Желая, в объединении с герцогами Бурбонским и Бретонским, сотворить коалицию против четы де Боже и тем ослабить ее воздействие, Луи Орлеанский писал парламенту, оговаривая Анну в узурпации власти: " Эта персона завладела государством, правит им совсем по собственному усмотрению, нисколько не считаясь с интересами авторитетных сеньоров, и тем наиболее короля. Она отваживается отступать распоряжения Генеральных штатов, увеличивает налоги, раздает пенсии собственным любителям, из-за собственных корыстных интересов разоряет Королевскую казну, с таковым тщанием, трудом и настойчивостью собранную ее папой, замечательным владыкой Людовиком, любимыми чадами которого все мы являемся. Ясно, что эта дама жаждет к верховной власти и ее истинная мишень самой начинать сувереном Французского Королевства. Увы, парижский парламент в лице собственного председателя Жана де ля Вакери оказался глух к настолько пламенной речи. Понимая, в чем истинная фактор инвектив и нападок Людовика Орлеанского, председатель парламента грубо отвечал герцогу: " Разве не следует Вам всеми мощами попытаться оградить Королевство от борьбы, а не возбуждать огонь братоубийственной распри ". Окрик подействовал, но возымел очевидно обратное действие. Получив обращение Жана де ля Вакери, Луи безотлагательно вступил в переговоры с британцами, начал составлять под свои знамена войска, даже попросил поддержке у правителя Максимилиана Австрийского и увлек " альянс государей " в " безумную войну ", продолжавшуюся два года и показавшую совершенную неспособность бунтовщиков достигнуть успеха. Их сначала удачное перемещение на Париж было остановлено, после что им поспешно довелось отходить к Нанту. Анна де Боже оказалась на практике не лишь красивым и разумным администратором и муниципальным дельцом, но и неплохим военачальником, собственно и чрезвычайно удачно руководившим военными операциями. Едва ли не любой день ее отец Франциск воспринимал послов европейских государей, предлагавших ему содействие и помощь в замен на обязательство руки и сердца его дочери. Как произносит французский историк Ги Бретон: Сознавая безвыходность расположения, престарелый барон, обезумев от идеи о том, что Бретань может потерять свою самостоятельность, обещал свою дочь всем подряд. У десятилетней Анны Бретонской скоро возникло оченьмного женихов, в том числе барон Бекингемский, сын барона де Рогана, Жан де Шалон, царевич Орлеанский, инфант Испанский, Максимилиан Австрийский( отец жены Карла 8) Ален д'Альбре, который, обладая графством Фуа, царил в Беарне и Наварре... " Армия коалиции потерпела поражение и фактически закончила быть. Людовик Орлеанский попал в плен. Анна де Боже праздновала, а 19 августа 1488 года был подписан контракт, по которому Франциск, барон Бретонский, обещал прогнать со собственной местности иностранных принцев и боец и не вручать замуж собственных дочерей, которых у него было две, без особого согласия короля Франции. Этим он вполне признавал администрация собственного сюзерена и отказывался впредь от каждых попыток причинять, очевидно или тайком, его трону. Но 7 сентября 1488 года барон скончался, на два года пережив и свою законную жену, и фаворитку Антуанетту де Меньле, таковым образом, оставив свою старшую дочь в возрасте одиннадцати лет сиротой. ныне конкретно она стала герцогиней суверенной Бретани и все кандидаты на ее руку, немногим раньше одобренные ее папой, снова устремились на приступ вожделенной оплота. Переезжая из городка в град, она безуспешно пробовала спрятаться от данных охотников за приданым, и с грустью задумывалась о Людовике Орлеанском. Маленькая баронесса, несладко сожалевшая о разлуке с обожаемым, заточенным в темнице, обязана была скинуть одному из женихов – Максимилиану Австрийскому. Время шло, войска Карла 8 претерпели все трудности осады, брав в перстень град, Нант, оборонявшийся храбрым Аленом д'Альбре, одним из кандидатов на руку и кровать герцогини Бретонской. Ничто, несчитая хитрости, не могло победить мужества рыцаря д'Альбре, но баронесса Бретонская не учла, что ее могучая и могущественная соперница недаром была близкий дочерью Людовика 11. Анна де Боже, видя, что мужества бретонцев не победить стойкостью французов, прибегла к хитрости, сообщив Алену д'Альбре о том, что баронесса Анна, вконцеконцов, отдала единодушие на брак с Максимилианом, и уже идут нужные приготовления к праздничной церемонии. Отвергнутый кандидат не сумел задержать собственного негодования на неверность дамского характера и передал Нант Максимилиан, к собственному глубочайшему огорчению, не сумел собственно приехать за женой. Пришлось использовать к практике бракосочетания по доверенности. ныне австрийский посол подписывал все официальные бумаги таковой официальной пометкой: " Максимилиан и Анна, римский повелитель и царица, барон и баронесса Бретани ". Анна де Боже была встревожена и возмущена. Ее хваленая и отлично популярная прозорливость и апрош потерпели поражение. Требовалось безотлагательно уничтожать этот брак. И чтобы сберечь страну от новейших треволнений борьбы, нужно было женить Карла 8 на Анне Бретонской. Однако на этот раз Карл 8 заупрямился. " Речь идет о спасении Франции ", – отвечала на это Анна де Боже. Карл 8хорошо разумел, что от него требуется. Речь шла о походе на Ренн, в котором находилась баронесса Бретонская. Мысль эта никак не вдохновляла его, но Анна де Боже требовала и, вконцеконцов, принудила Карла уехать в Амбуаз и там, вдалеке от глаз любопытной парижской толпы попрощаться со собственной женой. Та уже обо всем знала, и прощание короля с ней было вособенности грустно. Девятилетняя жемчужина, зная, что молодой повелитель катит к одиннадцатилетней сопернице, заливалась слезами. В день всех Святых 1491 года Карл 8 во голове войска в 40 тыс. человек стоял под стенками Ренна, в котором ожидала решения собственной участи дочь покойного барона Бретонского. Гарнизон городка состоял из 14 тыс. человек, и было совсем разумеется, что продолжительно обращаться против войска короля град не сумеет. Герцогине предстояло смириться с предисловием в град французов, которых она ненавидела всей душой, усматривая в них виновников несвоевременной кончины ее отца. Конечно, ее дядя заявлял ей, что Карл 8 собирается на ней жениться, но это только еще посильнее возмущало девочку. Вскоре Анне де Боже решила, что умолять для короля руки данной юной герцогини, которую он обожал сам, станет для него жесточайшим унижением. В самом деле, спросив о том, какая роль ему предстоит, Людовик стал " белее савана ", но согласился, ибо не в его расположении было беспрепятственно сопротивляться или пренебрегать приказаниями регентши. С томным сердцем Людовик Орлеанский отбыл в Ренн и стал перед герцогиней. Он воочию удостоверился в том, как она похорошела, и только с большим трудом получилось ему выбрать слова для изложения просьбы Карла 8. Ответ Анны был краток и мало надменен: – Пусть придет и посмотрит на меня, – произнесла она и заплакала, " ибо чрезвычайно ненавидела человека, за которого ее желали предоставить замуж ". Несколько дней спустя, свершилась встреча Карла и Анны, приготовленная очень мастерски. Карл направился к замку герцогини Бретонской, чтоб там празднично поздравить ее. Они остались одни. Сейчас у них была вероятность вволю насмотреться друг на друга. Обоих обуревали совсем противоположные ощущения. Король отыскал герцогиню великолепной. Анна же была в отчаянии, ибо повелитель показался ей сущим уродом. Но полностью отдавая себе доклад в том, что ее отказ повлечет за собой совершенное банкротство герцогства Королевскими армиями, прибавление Бретани к Франции и, может быть, завоевание юный герцогини, она согласилась на брак. Помолвка свершилась чрез три дня в глубочайшей тайне. Однако кому-то из французских вельмож пришла в голову престранная и хитрая мысль позвать посла правителя Максимилиана, Вольфганга фон Польхейна, уже популярного нашему читателю по сцене праздничной и комичной церемонии " брака по доверенности ". Естественно, тот отвергнул это любезное приглашение и безотлагательно выехал на отчизну, торопясь сказать собственному государю о нанесенном ему оскорблении. Вскоре малая бретонка истока забрасывать о том, как некрасив ее жених. Церемония бракосочетания была назначена на 6 ноября 1491 года и свершилась в замке Ланже. Здесь же были устроены пышные празднества. На иной день после бракосочетания Карл поспешил доставить свои прощения и разъяснения Маргарите Австрийской. Для этого он празднично выехал в Амбуаз и уведомил свою несостоявшуюся жену обо всем происшедшем. В Европе действия, потрясавшие Францию и ее двор, наделали много гула. Император австрийский Максимилиан, спросив о браке Карла 8 и Анны Бретонской, впал в необычный ярость, ибо у него похитили не лишь супругу, но и герцогство Бретонское, ставшее отныне долею, и одной из лучших, французской короны. Он метал громы и молнии против гадкого прелюбодея и клятвопреступника, ибо лишь таковыми словами отныне Максимилиан хочет был называть хорошего короля французов. Помимо этого, он упорно повторял, что брак, Арестант в Ланже, не является законным и что, несчитая такого, повелитель Франции похитил и изнасиловал молодую герцогиню Бретонскую. Но одним – мучения, иным же – веселья бытия, как это обычно и случается в жизни. жемчужина Австрийская, отвергнутая Карлом 8 ", направляясь к собственному новому жену и, попав в ужасную бурю, изливала свою грусть и ожидание неминуемой погибели в словах горестной эпитафии, оказавшейся вообщем, очевидно досрочной, а ее обидчик Карл 8, безрассудно влюбившийся в Анну Бретонскую, сейчас мог без каждых угрызений совести посвятить себя жене. Герцогиня после ночи в Ланже чувствовала постоянное желание к королю. Она оказалась на уникальность горячей, взыскательной и изобретательной партнершей и непрерывно принуждала супруга к самым изнурительным подвигам сладострастия. Конечно, Карл 8 любил амурные забавы, этот утонченный вид амурных турниров не рыцаря с рыцарем, а рыцаря с женщиной, не лишь позволяющий себя одолеть, но и часто побеждающий типо неодолимого конкурента собственной слабостью, сладострастной истомой, художеством горячего и опытнейшего тела. Но из-за собственной сладострастной царицы, навечно изгнавшей из кровати короля всех преступных любовниц и фавориток, он даже отдалприказ украсить замок Амбуаз, выстроить там новейшие вышки, ввести новейшие прекрасные строения, украсить покои чудными гобеленами и уладить диковинно неповторимую ванную комнату. Однако влечение подвигла его на большее, еще большее. Ради красивых глаз собственной юный супруги повелитель начал готовиться к покорению Неаполя, желая град этот покоился за тридевять земель от его владений, что просит неких объяснений. Карл 8 считал себя прямым преемником анжуйских государей, владения которых еще столетие обратно распространялись на южную Италию и Сицилию, а поэтому считал свои претензии полностью обоснованными, а вероятность выразить родное королевское благородство в признательность за ночи любви совсем нужной. В движение года продолжались приготовления, и осенью 1493 года Королевские войска выступили в поход. В сентябре 1493 года Карл во голове потрясающе снаряженного и экипированного войска покинул Амбуаз и направился к Лиону, где обязан был расстаться с женой и в грустном, но смелом одиночестве вытекать в Италию. Ио, размышляя о грядущих трудах господа борьбы Марса, повелитель не мог, не умел успокоить сладостного безумия, зароненного в его сердечко и поясница королевой. Думая о том, чтоб накрыть себя неувядающей славой на полях Италии и, наиболее такого, предпринимая все это из-за красивых глаз собственной супруги, он вез с собой в особенной, необычно комфортной, просторной и прекрасной повозке некотороеколичество юных, прекрасных и очень благосклонных к нему дам, в повинности которых вступало ни в коем случае не предположить вынужденного остывания его амурного азарта и ослабления или увядания копья Венеры. Итак, за ним следовал небольшой гарем. Во время странствия повелитель верхом на собственном белоснежном иноходце непрерывно, покуда не простился со собственной женой в Лионе, путешествовал меж экипажем царицы и повозкой с придворными дамами. Иногда он останавливал кортеж и помогал одной из длинноногих, стройных девиц выйти на землю. После этого они уединялись в кустах или за деревьями, росшими вдоль пути, и отсутствовали, как правило, достаточно короткое время. Королева рыдала, но делала вид, что ничто не подмечает. Войска шли вдоль Луары, потом повернули в сторону Орлеана, Жьена, Кона и Невера и остановились в Мулене. Здесь после окончания собственного регентства жила Анна де Боже. Она, даже сейчас, выпустив из рук бразды правления государством, пеклась о ее интересах и поэтому пробовала отговорить Карла от грядущего похода, но тот не хотел ничто чуять. Через два дня после отбытия из Мулена повелитель прибыл в Лион. Здесь в честь Королевской четы были устроены превосходные празднества. Его величество на 6 длительных сладостных месяцев замешкался на сберегаю Роны. И желая ему по бывшему правильно служил его сераль, все же ему не получилось избежать очаровательных сетей местных юных дам и их неотразимого обаяния. Еще до такого, как вступить в земли неприятеля, он предался яростным телесным битвам и сражениям, много изнурявшим его организм. Ходили слухи, что втайне от царицы он дал себе словечко( ставшее, вообщем, понятно придворным) завладеть всеми красавицами верховного лионского сообщества, доэтого чем отбудет в Неаполь. И нужно заявить, что быстро ему получилось захватить благоволение всех данных дам, ибо уже чрез некотороеколичество недель он узнал их всех. Увы, развратная жизнь истока ослаблять его, по словам иного летописца, до таковой ступени, " что его плоть таяла на костях, а тело было аналогично на проткнутый бурдюк, опустошавшийся в честь женщине. Вот каковы были поистине галльский характер и пыл этого человека. Кое-кто был чрезвычайно взбудоражен схожей досадной слабостью короля и попробовал разъяснить ему, что достоинство трона не вяжется с неизменным развратом. Однако никому этого изготовить не получилось, ибо Карла непрерывно пихал на путь сладострастия барон Орлеанский, который, как докладывает историк его времени Сен- Желе, был распорядителем фривольного времяпровождения сударя. Что ж, следует признать, что расплата был предан. Силы достаточно слабого короля и в самом деле следовало истощить, чтоб позже самому не лишь возглавить Итальянскую кампанию, но и, что было полностью возможно, возложить Королевскую корону на свою голову. Одним однимсловом, распутство истощал Карла8, но он худел, но держался, ибо Людовик Орлеанский совершенно запамятовал, что худые люди часто удивительно выносливы, вособенности в амурных делах. Правда, повелитель возникал с большими мешками под очами и с явными признаками изнурения, но, тем не наименее, был в замечательном здравии. Наконец в июле 1494 года повелитель Франции решил приступить поход в Италию. Но не тогда было. Неаполитанцы, отлично зная о слабостях короля к слабому полу, поторопились нанести предупреждающий удар. Они отыскали в Лионе необычно прекрасную, но совсем незнатную даму, которой было доверено сдержать короля как разрешено подольше. И в самом деле, она поразила и сразила Карла. Сторонники Франции недоумевали. Лодовико Сфорца, барон Миланский доверил собственному послу приступить переговоры с Карлом 8. В результате, повелитель решил безотлагательно ходить. 23 августа 1494 года войско вышла из Лиона в Гренобль, в котором Королевская два, вконцеконцов, рассталась. Прежде только, армия двинулось прямо на Асти и даже чрез Альпы на Турин. Приближаясь к городку, повелитель совсем нежданно для себя нашел, что средств для продолжения чуть начавшейся кампании у него очевидно мало – очень запоздалое изобретение, свидетельствующее не столько о том, что боевые приготовления были слишком громадны и тяжки для казны, но еще и о том, как опасна даже гос казне и муниципальным мужам каждая, и вособенности Королевская, расположение к чрезмерным и неумеренным удовольствиям. Но и на сей раз счастье в любви не оставит Карла 8. Дамы очень уважали короля Франции, и некоторая маркиза де Монферрат стала новейшей жертвой поклонения со стороны короля. Вот что произносит об этом Коммин:... повелитель пошел на Турин, где занял у мадам Савойской, дочери покойного маркиза Гульельмо Монферратского и вдовы Карла Савойского, ее драгоценности, какие заложил за 12 тыщ дукатов. Несколько дней спустя он прибыл в Казале к маркизе Монферратской, юной и разумной женщине, вдове маркиза Монферратского. Она так - же дала свои драгоценности, какие втомжедухе были заложены за 12 тыщ дукатов. Армия возобновила собственный путь на Турин и Асти, где барон Миланский Лодовико Сфорца приветствовал его совместно со собственной супругой Беатриче. Зная нрав короля и его чувственные наклонности, барон привез с собой фрейлин герцогини, и оченьмного дам ослепительной красоты, и те, очевидно, обязаны были играться никак не второстепенную и малозначительную роль на переговорах. Собственно, успеху этого дела содействовали три малые армии. Французы, швейцарцы и люди барона Миланского действовали на суше, Людовик Орлеанский – на море. Все шло успешно, им сопутствовал успех. По данной фактору повелитель Карл дерзко вступил в пределы Флорентийской республики, чтоб или принудить свободолюбивых, а вданныймомент еще и склонных к восстанию флорентийцев стать за него, или завладеть их слабые городка, чтобы разместиться в них на уже начинавшуюся зиму. Некоторые малые городка республики, вправду, встали на его сторону, в том числе и Лукка, давнишний неприятель флорентийцев, и выразили королю совершенную кротость и подготовленность работать его занятию. Осторожный барон Миланский, не желавший очень очевидных и стремительных успехов французов в Италии, отсоветовал Карлу возобновлять боевые деяния в это время года. К тому же он желал при поддержке французских боец заполучить некотороеколичество городов, посреди которых были не лишь городка Сарцана и Пьетрасанта, но и красивый град Пиза. Кстати, первые два, принадлежавшие раньше генуэзцам, были во эпохи известного Лоренцо Медичи захвачены флорентийцами. Король двинулся чрез Понтремоли, град, принадлежавший герцогу Миланскому, и осадил Сарцану, чрезвычайно мощный замок, наилучший у флорентийцев, но на свою беду вследствии жестоких распрей нехорошо богатый всем нужным для защиты. После нескольких успешных схваток французы вступили в Неаполь. Карл 8 был окрылен успехом и счастлив, к тому же встречавшие его неаполитанки смело обнажали грудь при введении французов в град. Собственно, оказавшись в сердечко Кампании, этом райском уголке у самого берега моря, он попал в то же состояние, что и Ганнибал, за немало веков до него оказавшийся в данных местах. Воины крайнего, остановившись на постой в кампанском городке Капуе, предались таковым " капуанским " радостям, что скоро совсем забыли, длячего претерпели все ратные подвиги и волнения, заставившие их перейти Альпы. Знаменитые " капуанские веселья " как эталон надиво расслабляющего порока вошли в пословицу. К этому же, по-видимому, жаждал и Карл 8, нисколько, но, не отличаясь военными талантами большого карфагенского предводителя. Праздники в честь странствующего короля-воителя, банкеты и турниры следовали постоянной чередой один за иным. И обворожительные местные красавицы, являвшиеся на них в пышных и шикарных одеяниях, очень добровольно и нередко оставались только в одних нитях жемчуга, просто заменявших им остальную одежду. Так пиры превращались в оргии, на которых все приглашенные мужчины устремлялись выразить свою мужскую доблесть и силу в делах любви на очах друг у друга. Между тем Анна Бретонская отправляла Карлу ласковые послания, умоляя побыстрее возвратиться во Францию. В апреле 1495 года она под конкретным воздействием Анны де Боже написала королю последующие строчки: " Обязанностью Вашей является не медлить наиболее с возвращением в родное Королевство, ибо люд, который вас обожает, несладко оплакивает ваше неимение. Получив это письмо, Карл 8 не придал ему особенного смысла, проникновенные слова не тронули его, ибо вданныймомент он был занят организацией прекрасного котомка в честь собственной следующий любовницы Леоноры. У него не было особенного желания ворачиваться во Францию, ибо Неаполь, на его взор, был только только промежуточным звеном на пути в Константинополь: " Наша мишень не станет, достигнута до тех пор, покуда мы не дойдем до земель неуверенных и не начнем с ними священную войну ". Среди остального повелитель немало распространялся о гареме султана Баязида, владельцем которого уже себя мнил. Вскоре во французской армии возникла эпидемия. За месяц эпидемия нанесла французской армии большой ущерб. Заразились тыщи боец. Сотни из них погибли. О заболевания прогуливались наиболее неописуемые слухи: одни врачи утверждали, что все вышло от одной дамы, к несчастью, заразившейся от прокаженного, остальные разговаривали, что это последствия противоестественного каннибализма, вконцеконцов, третьи считали, что источник данной страшной заболевания – половая ассоциация человека с кобылой, нездоровой сапом. Болезнь распространялась с невероятной быстротой и не щадила ни обычных смертных, ни епископов и кардиналов, не чуждых ласк зараженных красавиц, заразился данной загадочной заболеванием даже папа. Карл 8 был потрясен случившимся. 25 апреля он принял корону Королевства Неаполитанского, а уже 1 мая, оставив собственным заместителем в Неаполе вице-короля, которым стал сеньор Жильбер де Монпансье, отбыл на отчизну, подальше от опасных, и даже, пожалуй, летально опасных, неаполитанских дам. Отступление из Италии угрожало в хотькакой момент повернуться катастрофой. Ведь покуда Карл 8 выбирал своими фаворитками красивых неаполитанок, венецианцы, миланцы во голове с Лодовико Сфорца, папа Александр 6, правитель Максимилиан и Фердинанд Арагонский образовали коалицию и сотворили сильную армию, готовую в хотькакой момент отнять французского короля его итальянских завоеваний. Французская войско чуть не была окружена и уничтожена. Она прорвалась только после долгого и кровопролитного боя. Венецианцы, его старые враги, завладели его собственные вещи, посреди них значилась кость святого Дионисия, которую он постоянно возил с собой, никогда с нею не прощаясь, и альбом с изображениями всех дам, услаждавших его во все время странствия. Но желая количество противников у него очевидно прибавилось после измены его старых и испытанных союзников, какими были, кпримеру, небезызвестные Сфорца, рвение угодить на родную землю нисколько не ускорило его продвижения вперед. В Сиене повелитель замешкался на 6 или 7 дней, поэтому что сиенцы, как произносит летописец, только только " проявили ему женщине, и он ими безотлагательно увлекся, устремляясь когда-то разогнать печаль по утраченной реликвии святого Денй и драгоценного альбома любовных побед. В Пизе он влюбился в даму чрезвычайно невысокого происхождения, вследствии что войско не могла выступить из городка в поход еще одну недельку. 15 июля 1495 года французы прибыли в град Асти, где повелитель узнал, что войска под командованием Людовика Орлеанского осаждены в Новаре, замке, расположенном в 10 лье от Милана. Луи Орлеанский ожидал, но и его снисхождение уже было на финале. Увы, вданныймомент сам он пожинал то, что посеял в Лионе, ибо, приучив Карла к безудержному разврату, ставшему для такого неотъемлемой нормой ежедневной жизни, он не лишь подтолкнул его к могиле, но и сам мог волею судьбы или варианта пропасть в Новаре. Карл 8 менял дам. Карлу чрезвычайно приглянулась эта новенькая возлюбленная, и судьба кузена всееще висела на волоске. Так обстояли дела 10 августа 1495 года, но 8 сентября в самый-самый разгар банкета прибыл сеньор Жорж д'Амбуаз, сходу обратившийся к королю со последующими словами: – Враг уже в Новаре. Пригороды цитадели в огне. Едва ли герцогу, вашему кузену, удастся продержаться желая бы некотороеколичество часов до подхода ваших сил. Карл 8 оставил бал и уже два часа спустя, выступил в поход. Результатом этого замечательного маневра стали переговоры, какие повелитель Франции и его кузен повели с неприятной стороной. Наконец, 9 октября 1495 года был подписан миролюбивый контракт, и в тот же день Карл поспешил возвратиться в небольшой поселок Кьери, в котором провел еще некотороеколичество дней и ночей, только 21 октября возобновив путь домой. 7 ноября 1495 года повелитель и царица узнали о погибели их сына и преемника. После похорон, царица впала в глубокую печаль. Что касается короля, даже после погибели сына. Он не пожелал поменять собственных повадок. Королева после погибели сына рождала ещё нескольких сыновей, но они не выживали. Людовик Орлеансний, желая примириться с королевой, прислал ей дорогой презент. Тронутая этим, она, ждавшая только предлога, снова влюбиться собственного былого жениха, подарила ему 2-ух лошадок. После этого барона Орлеанского непрерывно видели с королевой. 7апреля повелитель водинмомент погиб, ударившись башкой о косяк. Все кинулись к герцогу Орлеанскому, к которому, как к ближайшему родственнику, переходила венец. Камердинеры короля Карла пышно убрали его тело, и сходу же началась работа, не прекращавшаяся ни днем, ни ночкой... Он оставался в Амбуазе 8 дней, поначалу в прекрасно обтянутой и увенчанной комнате, а потом в церкви, и все было урегулированно так пышно, как никогда еще не делалось для правителей. Коронация Людовика 12, в Реймсе, 27 мая 1498 года. С ним в 4-ый раз к власти пришел представитель побочный ветки. Хорошо зная о вольном характере и специфичных вкусах папы Александра 6 Борджа, Людовик 12 уповал на его терпение к собственной просьбе: ежели не средствами, то желая бы прекрасными девушками он обязан был склонить его к согласию на деление брака с Жанной Французской, дочерью Людовика 11. Что же касается брачного договора Карла 8 и Анны Бретонской, то в нем было светло произнесено, что баронесса Бретонская, став королевой, в случае собственного вдовства обязана вылезти замуж за законного наместника собственного жена. От папы Александра была получена булла, в которой были поставлены согласные с правилами канонического права условия проведения необыкновенного бракоразводного процесса. Были назначены арбитра, которым и предстояло перенести родное заключение о законности союза Людовика 12 с Жанной Французской. 17 декабря 1498 года, о расторжении брака было напублике объявлено в церкви Святого Дени в Амбуазе. После развода Анна получила титул герцогини Беррийской. Она погибла в 1505 году в возрасте сорока лет. В 1743 году она была причислена к лику блаженных, а в 1950 году канонизирована. Людовик 12 сказал Анне, что отныне он волен. Но не хватало лишь папского разрешения, ибо они были кузенами. В протест Александр Борджа сказал о собственных критериях. Он потребовал для собственного внебрачного сына Чезаре герцогство Валентинуа и руки французской принцессы. 17 декабря 1498 года бракоразводный процесс меж Жанной Французской и владыкой кончился, и в Амбуазе было объявлено заключение суда, в то же время Чезаре прибыл к воротам Шинона. В Шиноне Герцог Гиени Ален д'Альбре сам дает Чезаре руку собственной дочери Шарлотты. Супруга барона д'Альбре, Франсуаза Бретонская, родственница царицы Анны, является к тому же графиней Перигора, виконтессой Лиможа и повелительницей Авена. Старший из восьми деток, Жан, в 1494 году стал владыкой Наварры. Его же сестра, Шарлотта, во всем может собрать очень завидную партию. Она прекрасна, разумна, к тому же хозяйка Анна Бретонская развивала ее при собственном дворе. Несмотря на то, что сам Ален д'Альбре какоказалось очень требовательным и жадным, выставляя непомерные валютные претензии в отношении приданого жениха, 110 мая 1499 года в замке Блуа обе стороны подписали брачный договор. Надо признать, что Людовик 12 и Анна Бретонская жили счастливо, и французский двор, как ни удивительно и неописуемо это звучит, стал одним из самых порядочных дворов в Европе. Анна Вретонская практически на коленях умоляла собственных дам молиться о том, чтоб гадости не навлекли ярость божий на Французское Королевство. Вскоре она заболела, я слегла. Полагают, что жизнь ее укоротило возмущение помолвкой ее дочери Клод с Франциском Валуа( абсолютной против ее воли). Она погибла 9 февраля 1514 года в возрасте 30 восьми лет. Людовик 12 был потрясен гибелью собственной супруги, а меж тем граф де Лонгвиль, впрошлом тогда пленником британцев, всячески пытался уверить собственного друга короля Генриха 8 закончить альянс с Францией, с поддержкой женитьбы меж Францией и Англией. Итак, стиль шла о сестре Генриха Марии или, точнее, принцессе Мэри. Английский монарх, войдя в состояние и постигнув всю горестность переживаний французского собрата, согласился. Узнав, что в супруги ему прочат изящную, разумную шестнадцатилетнюю блондинку, Людовик 12, – а ему скоро обязано было осуществиться 50 4 года, а годы борьбы в Италии не прибавили ему здоровья, – ощутил, что в нем заиграла кровь. Через некотороеколичество месяцев горькая Английская высадилась в портовом городке Кале, морских воротах Франции. Будущую царицу на французской земле повстречал представитель французского короля, им был Франциск Валуа. Увидев, как она превосходна - собой, он был поражен в наиболее сердечко и 'влюбился в молоденькую жену с главного взора. По дороге в Аббевиль, где их ожидал Людовик 12, юный барон Ангулемский, которому лишь что исполнилось 20 лет, очаровал английскую принцессу своими галантными речами. Как жалко! Когда они вступили в Аббевиль, ему волей-неволей довелось скинуть пространство королю. Торжества бракосочетания прошли 9 октября 1514 года. Людовик 12 без памяти влюбился в белокурое творение, появившееся из Альбиона. После пятнадцати лет постоянных тревог погибель Анны Бретонской, так и не подарившей Людовику 12 мужского потомства, преисполнила веселья Луизе Савойской, которая полагалась, что её сын станет наместником Людовика 12. Увы, 9 месяцев спустя после погибели царицы повелитель женился на англичанке, которая, на удовлетворенность Луизе Савойской, под хор шуток изнуряла короля практически на очах всей страны. И это внушало веру на наилучшее. Однако Мэри оказалась очень сластолюбива и легкомысленна, и в один красивый день могла породить бастарда. Такой вероятный разворот событий ее чрезвычайно волновал, и Луиза Савойская безотлагательно отправилась в Турнель. В апартаментах Саффолка, любовника Мэри, состоялся довольно маленький, но чрезвычайно бурный беседа. Ему было прямо заявлено, что самым желанным финалом для всех станет его незамедлительный отъезд на отчизну, но доэтого, чтоб успокоить неприятность расставания, ему станет даровано поместье в Сентонже и 50 000 ливров ежегодной Королевской ренты. В неприятном случае королеву-прелюбодейку и ее любовника ожидают погибель или, в лучшем случае, неприятное изгнание. Саффолка уверили доводы, подкрепленные увесистой монетой и красивым поместьем, и он уступил, с совершенным базой полагая, что после, по всей видимости, чрезвычайно быстрой погибели Людовика 12 он обязательно возобновит свои любовные похождения и постельные дуэли с Мэри Английской. А в Турнеле в то время, в ее мрачных залах, раздавались глухие и угрюмо звучащие слова молитв во здравие короля... В это наиболее время, когда натура, казалось, совершенно отвернулась, от человека и Богу были не слышны его мольбы, в одной из больших мрачных зал Турнеля погибал Людовик 12. На Рождество умирающий призвал к собственному изголовью Франциска Ангулемского. При облике умирающего тот даже не сумел задержать ухмылки, которую тот - час увидел повелитель. Сейчас его в индивидуальности заботила судьба дочери. Он опасался, что Франциск Валуа испортит ей жизнь. Его свой эксперимент, как и эксперимент предков, подсказывал это. Умирающий упоминал о несчастной Жанне Французской, прежде им невысоко отвергнутой, и о собственной благочестивой супруге Анне. Конечно, Людовик 12 знал о том, что юный барон влюблен в царицу Марию, и поэтому время от времени рот его повторяли только некотороеколичество слов: – Клод, моя драгоценная малая Клод! 1 января 1515 года гладко в 10 часов вечера повелитель скончался. Если попробовать коротко подвести результаты царствования Людовика 12, то окажется, что все, что ему получилось захватить в итоге итальянских походов, было утеряно. Может появиться, что вся активность короля, в окончательном счете, потерпела неудача. Однако станет ли справедлив таковой вердикт? Потомки его в 16 веке отнеслись к нему совершенно иначе: на первое пространство они устанавливали народнохозяйственный расцвет Франции, достигнутый в годы его правления, а основное, мир, вконцеконцов, крепко воцарившийся в стране, пережившей очень бурный и беспокойный 15 век. " Время правления этого короля, верного, экономного, когда стиль шла о его личных нуждах, и великодушного в остальных вариантах, не случаем с ностальгической грустью упоминали в следующие десятилетия в истерзанной внутренними войнами стране. Не потрясающе, что современники, как и его придворный историограф Клод де Сейссель, восхваляли его. Историки позднейших эпох, начиная с Мишле, заговорившего о " Королевской тупости ", считали собственным длинном выделять популярную ограниченность Людовика 12. Безусловно, чрезвычайно нередко враги его были еще наименее аккуратны в выборе средств, наиболее изобретательны в достижении целей и изощренны. Все же навряд ли верно полагать этого короля слабохарактерным, не очень дальним, ограниченным и негибким. Во эпохи тяжелейших бедствий, в 1512 – 1514 гг., Людовик 12 вывел страну из, казалось, безвыходного расположения, когда его враги зарились даже на его престол. Франциску 1 имущество досталось уже в полном порядке ". Вот что произносит о Людовике 11, Карле 8 и Людовике 12, Брантом, Большой бытописатель 16 века. " Часто – и даже в наиболее крайнее время – при дворах авторитетных французских сеньоров и правителей обожали перемывать косточки сих благороднейших особ. Я не встречал светских угодников, кои бы не отыскали что заявить о них времяотвремени лживого, а тотчас и подлинного. Но обязано всячески порицать таковой обычай: невозможно покушаться на благое имя дам – особливо из верховного сообщества. Причем я владею в виду как тех, что не бросать поразвлечься, так и других, кои к настолько пагубному зелью питают антипатия и пригубливать его не хотят. При дворах крайних наших правителей процветали секретное злоречие и пасквили – что совсем не сообразно с простодушными обычаями предков, кпримеру, хорошего нашего монарха Людовика 11, уважавшего простоту характеров и – как передавали – любившего трапезовать в широких залах, пригласив к собственному столу оченьмного благородных людей( как приближенных к нему, так и иных), а наиболее ловкие, резвые и неутомимые в амурных забавах с нашими прелестницами там были привечаемы особенно. Он и сам не отказывался давать в этом образчик, – желая все узнать и поделиться своими откровениями с кем ни попадя. А это, что ни скажи, огромное непотребство. О супруге он был и очень отвратительного и очень высочайшего представления, оценивая ее за осторожность и добродетель, – и добро ей, ибо, будучи от природы характера мнительного и угрюмого, он бы не сумел сдержаться – и стал бы поносить ее, как и иных. Когда же он погибал, то отдалприказ сыну собственному любить и очень уважать матушку, но не дарить ей хватать вершина над собой: "... Но не поэтому, что она мало разумна и целомудренна, а вследствии такого, что в ней наиболее бургундской, ежели французской крови ". И в силу данных же обстоятельств повелитель никогда не обожал ее, беспокоясь только о законном потомстве, а, добившись оного, совсем оставил о ней забота. А держал ее потом в замке Амбуаз – как элементарную придворную женщину, – уделив ей очень скудное содержание, вынуждая перемещать небогатые наряды, какбудто какую-нибудь фрейлину. Он оставил при ней чрезвычайно маленький двор – и повелел жить время в молитвах, а сам загулял и забавно прожигал свои дни. Зато сын его Карл 8, наследовавший после него трон, был другого характера, – ибо его поминают как самого серьезного и добросердечного в словах монарха, какого когда-нибудь видывали, ни разу даже знаком не оскорбившего ни мужчину, ни даму. Он обожал их и очень ретиво, и услужил им довольно, ежели не очень. Король Людовик 12 был к дамам очень почтителен, ибо, как я уже упоминал, дозволял комедиантам, школярам и дворцовым прислужникам произносить обо всем, несчитая царицы, его супруги, и дам и девиц двора, желая сам он случался и хорошим сотрапезником, и дамским угодником, обожал красивый пол не наименее иных и таким остался, но не бахвалился на сей счет, не клеветал и не чванился – в противоположность предку собственному, герцогу Людовику Орлеанскому. Да, юный повелитель Франциск 1 различался очень отличным, но изящным сладострастием. Уже в феврале, по возвращении в Париж, Франциск чуть не сделал предписания руки и сердца Мэри, и это крометого, что его законная жена мадам Клод ожидала от собственного супруга малыша. Быть может, ей было диковинно позитивно и рентабельно такое предписание, таккак она разом и в одном лице получала завидного супруга и любовника, но то ли влечение к герцогу Саффолку возобладала в ней над давними нежными эмоциями к Франциску, то ли поэтому, что она решила возвратиться на путь чести и добродетели, так или подругому, она отказала. Вскоре она возвратилась в Англию, где и скончалась в возрасте 30 6 лет в 1534 году. Впервые великолепную одиннадцатилетнюю красавицу, в предстоящем популярную нам как госпожа де Шатобриан, царица Анна Бретонская увидела 4 сентября 1505 года в церкви Сен-Жан недалеко от городка Морле. Тогда необыкновенная и ранняя краса настолько молодого сотворения поразила даже эту чопорную и строгую царицу. Звали это чудесное дитя Франсуаза де Фуа. В 1505 году она была одной из фрейлин царицы Анны. Приблизительно в том же году или годом позднее она была обручена с Жаном де Лаваль, юным состоятельным сеньором. Прошло 10 лет. Француза и Жан счастливо жили в собственном замке. Однако в один красивый пир некто из вельмож поведал Франциску о ней. И он решил увидеть это волшебство своими очами. Король выслал приглашение появиться ко двору. И он сходу сообразил, в чём дело. Но он до конца пробовал упрятать свою супругу от Королевских глаз. Но, в конце концов, Француаза была доставлена ко двору. Король был совсем поражён её красотой. И нужно признать, эта женщина была очень благополучна, отыскать такового неплохого адвоката и покровителя, ибо с тех пор муж не осмеливался заявить ей ни слова и дал ей совершенную свободу действий. Между тем шел 1519 год от рождества Христова. 11 января этого года скончался Максимилиан Австрийский. Императорский престол оказался волен, и поэтому свои претензии на него выставили повелитель Франции, повелитель Англии Генрих 8 и Карл 1, новейший повелитель Испании. Увы! Императором был избран крайний. Мечты Франциска упали. Конечно, это внешнеполитическое поражение было досадно, но госпожа де Шатобриан сумела унять короля. В 1520 году Францию собирался побывать Генрих 8, повелитель Англии. Встреча обязана была исполняться на равнине меж городками Гином и Ардр-ан-Артуа, в Артуа, куда повелитель Франции прибыл со всем двором, раскинув в чистом поле не наименее 3-х прекрасных и просторных палаток из милый или серебряной парчи. Эти как по волшебству появившиеся, какбудто из-под земли дворцы были аналогичны какому-то сказочному городку. Придворные одели свои лучшие наряды, какие обязаны были сразить фантазия не лишь британских вельмож, но и самого британского короля. Вскоре возник и он сам. Его сопровождали 5000 человек, в том числе 3000 всадников. Увидев великолепие французов, он безотлагательно повелел собственным каменщикам и плотникам выстроить как разрешено быстрее легкое здание, которое на первый взор казалось огромным и прекрасным замком. Увы! Демонстрация имуществ не принесла никакой полезности. Обе стороны так и не пришли ни к какому согласию. Даже наиболее такого, Генрих 8, которого повелитель Французский так желал располагать к себе, уехал ужасно раздосадованный и раздраженный. Жаль, но уже 24 июня 1520 года, после семнадцати дней обоюдной любви и обольщения, оба сударя расстались друг с ином, так ничто и не подписав. Франциск и Франсуаза отбыли в Амбуаз, повелитель Англии поспешил взойти на корабль, отплывающий на отчизну. Союз меж ними не состоялся. И с этого момента Генриха 8 все наиболее и наиболее затевает привлекать Карл 5. Вскоре свершилась их встреча, на которую повелитель Испании и сейчас правитель Священной Римской империи, конкретно о владениях которого было произнесено, прибыл на королевское собеседование без бесполезной роскоши, даже наиболее такого, чрезвычайно элементарно и робко одетым. Такое поведение, и в индивидуальности вид просителя на челе самого массивного из монархов решетка так поразили и покорили Генриха 8, что тот уже в быстром времени совсем забыл об унижении, перенесенном на равнине Ардра. Основа для замечательного союза настолько массивных стран была положена. В 1515 году, ведает Ги Бретон, – когда Франциск 1 лишь взошел на престол, Луиза Савойская главным занятием вспомнила о собственных обязательствах – дать Шарлю де Бурбон сословие коннетабля' Королевства. Шарль де Бурбон был основным и бессменным любимым горячей Луизы Савойской. В упоении она строила планы на грядущее, веря на быструю кончину его законной супруги и задаривая любовника ценными дарами. Так длилось до 28 апреля 1521 года, когда Сюзанна де Бурбон, законная жена коннетабля, скончалась. ныне влечение герцогини Ангулемской проявилась, беспрепятственно, она перешла в пришествие, требуя от любовника немедленно узаконить их прежние и крепкие узы. Время шло, а Шарль де Бурбон, ссылаясь на различные боевые дела и нищеты, мешкал с ответом. Так могло длиться и далее, ежели бы Луиза в достаточно резкой форме не потребовала у него разъяснений. Увы, ее ожидало сожаление: барон де Бурбон ей отказал. С этого момента меж ними разгорелась реальная битва, и, само собой очевидно, первый удар в данной борьбе был за ней. " Придя в себя, она отправилась к королю и, заявила ему, что необходимо беречься отныне барона Бурбонского, чьи настроения, по ее понятию, очень непостоянны. Франциск 1 показал тогда бессилие, прислушавшись к словам собственной мамы, и обещал ей некотороеколичество отодвинуть от себя коннетабля. Однако Луизе, которой амурная досада вскружила голову, этого было недостаточно. Обезумев от ярости, она всячески пыталась убить юного человека, так ловко ее разыгравшего. Вначале в сентябре 1521 года в лагере около Мезьера, а потом в октябре – в Валансьене Шарль де Бурбон без каких-то разъяснений был лишен почестей, положенных ему в качестве коннетабля Франции. После совмещение секвестра на актив коннетабля Франции вызвало огромное беспокойство. Европейские дворы в следующий раз обвинили Луизу Савойскую в попытке подло отомстить за отказ, приобретенный от любовника. Так обстояло дело в году от рождества Христова 1522, а уже в 1523 году коннетабль, покинув Францию, появился ко двору Карла 5Габсбурга, предав тем самым себя, свою страну и собственного короля. Король Испании и правитель Священной Римской империи был счастлив, видя 1-го из героев боя при Мариньяно в собственных рядах. ныне герой Франции обязан был сослужить ему большую службу. Шарль де Бурбон был обласкан владыкой Испании, отмечен обеспеченными подарками и назначен верховным главнокомандующим войск Империи и Испании. Четырнадцать месяцев спустя существовавшие товарищи, а сейчас непримиримые враги – Франциск 1 и Жорж де Бурбон – поладили для решающей боя в битве под Павией. Армии встретились 24 февраля 1525 года. Войны за итальянские владения снова свели старых противников. Он считал свою позицию так сильной, что находил лишним решать какой-нибудь ответный маневр против наступающей союзной армии. Король только только перевел свои ключевые силы на восточную сторону лагеря, откуда, фактически, и грозило ему вражеское армия, и был полностью убежден в том, что одержит решающую победу одними только равнодушием и выдержкой, даже не перейдя в контрнаступление, ибо знал, что в имперском войске правило совершенное отсутствие и ландскнехты Карла 5 грозили выйти домой, ежели им не выплатят жалованья. Действительно, отдельные отряды их стали оставлять часть Карла. Наконец тому получилось уверить их повременить еще некотороеколичество дней при условии, что дело быстро дойдет до схватки. А это уже давало веры на добычу. Но в итоге схватки повелитель Франции Франциск 1 был взят в плен. Франциск 1 в плену. Вся Франция погрузилась в печаль. Франциск 1 лишь что продул схватка при Павии. Здесь его оставили под наблюдением и неизменным караулом капитана Аларкона и его гвардейской роты испанских аркебузиров, и он мог в тишине и сумраке заточения излить в слезах и мольбах родное горе. Но, доэтого только в собственном и немедленно написанном письме собственной мамы Луизе Савойской он рассказал ей о поразившем его ударе судьбы. " Мадам, оповещаю Вас о моем горе. Из только, чем владеют повелители, мне остались только честь и жизнь. Мне позволено было составить Вам, чтобы данной вестью попробовать хоть мало Вас утешить. Прошу Вас делать с обыкновенной Вашей всегдашней осторожностью и надеюсь на то, что Бог поможет мне испытать это горе. Засим поручаю Вашим заботам моих деток и Ваших внуков и упрашиваю снабдить безопасную поездку в Испанию гонцу, который встретится с царем, чтоб выяснить, какова станет моя предстоящая судьба. Во всем про- чем я вполне полагаюсь и уповаю на Вас и Вашу благую ко мне волю. Покорнейший и кроткий сын Ваш Франциск ". Письмо это вызвало повальное беспокойство, но в одном случае оно имело полностью определенные последствия: Луиза Савойская становилась регентшей, а госпожа де Шатобриан, лишившись помощи короля и не рискуя наиболее сохраниться при дворе, огласила, что хочет возвратиться к супругу в Бретань, " где Жан де Лаваль, единый в собственном роде муж, принял ее с распростертыми объятиями ". Что же касается короля, то интересно созидать, сколь радикально и скоро в 16 веке развращенные души обращались к Богу, чуть только касалась их желая бы малость истинного мучения. Положение его и в самом деле было томным, и нет никакой необходимости зачислять те веселья жизни, коих он лишился. Итак, Король был пленён, но в одном он был совсем волен - в любви. Вот уже год, как он был вдовцом. Его супруга Клод погибла в возрасте 20 5 лет практически не оставив заметного отпечатка в летописи. Подражая собственному дяде Карлу Орлеанскому, Франциск отыскал истинное утешение в поэзии. 10 июня 1525 года Франциск 1 был выслан на корабле в Испанию. Корабль проплывал вдоль побережья Франции, и повелитель издали мог созидать берега любимой Родины, к которой рвалось его сердечко. 17 июня он высадился в порту Паламо, а 19 июня прибыл в Барселону. Там он снова был посажен на корабль и отвезен под сторожей в Валенсию. Испанцы повсеместно встречали его с огромным почтением. Народ Сида и Амадиса с жаром направлялся ему навстречу, желая созидать живого богатыря. Женщины практически сходили по нему с ума. В его честь устраивались спектакли, представления и даже праздники, на которых танцующий увлеченный повелитель был постоянно галантным кавалером. Карлу 5 это очевидно не нравилось. Легко себе доставить, что обязан был проверять человек с нравом Франциска 1, присутствуя в схожем узком и мрачном заточении, вынужденный выпрашивать без каждого успеха жалость и сострадание у собственного юного фаворита. Удрученный столькими печалями, Франциск тяжко заболел и уже считал, что тюрьма будет его могилой. Тогда-то он вспомнил о собственной сестре и все идеи свои направил конкретно к ней – собственному хорошему ангелу. Ему казалось, что только она одна может его избавить и высвободить, ибо верность данной дамы, на его взор, могла и обязана была созидать чудеса. 2 июля 1525 года он послал маршала Монморанси к императору, прося позволить Маргарите Наваррской безопасно приходить в Мадрид. Карл 5охотно дал единодушие сделать эту просьбу, ибо практическиполностью уповал на то, что баронесса, в свою очередность, поможет ему выхватить у пленного единодушие на уступку Бургундии – передачу Бургундии Испании. жемчужина взошла на корабль 27 августа 1525 года в Эр-Морт. Вместе с ней в путь направились Габриэль де Граммон, епископ Тарбский, Жорж д'Арманьяк, архиерей Амбренский и многочисленная окружение придворных красавиц. Мысль, что она жертвует собой из-за брата, заполняла ее сердечко ощущением несказанной веселья. Высадившись в Барселоне, она выяснила, уже выезжая в Мадрид, что брат ее располагаться при погибели, и поэтому, неглядя на жару, преодолела отдаление, их разделяющее, с необычной быстротой, совсем не беспокоясь о себе. 20 сентября она прибыла в Мадрид. И там выяснила, что положение её брата чрезвычайно тяжкое. ныне жемчужина, не веря наиболее ни на одно из средств, доступных человеку, уповала только на доброту Бога всем жаром собственной подлинно верующей души, и Бог не оставил ее. В комнате, в которой без эмоций лежал повелитель, она велела ввести увенчанный атрибутами веры жертвенник. Дамы из ее свиты, и спутники несчастного монарха соединились совместно, архиерей Амбренский читал мессу, и под сводами неясного донжона раздавались слова священных песнопений( псалмов). При звуках ласковых, сладостных для духа мелодий нездоровой пришел в себя, – к нему возвратились ощущения. Летаргия избегала. И в этот самый-самый миг жемчужина стала перед ним аналогично виду Родины, появившейся утешить собственного короля. Молитва Маргариты Наваррской, сестры Франциска, оказалась небесполезной. Ее брат был спасен. Болезнь отступила. И только когда повелитель ощутил себя совсем выздоровевшим и окрепшим, она покинула его, чтобы вытекать на переговоры с издавна ее ждавшим Карлом 5, какие следовало вести в Испании. Бургундский вопрос всееще оставался камнем преткновения, о который разбивались все инициативы сторон. Император требовал на том, чтоб Франция передала ему Бургундию, Осон, Макон, Оксер, Бар-сюр-Сэн, земли вдоль берегов Соммы, Турнэ, Фландрию, Артуа. Кроме такого, французский повелитель обязан был отрешиться от собственных прав на Милон и Неаполь и от претензий на Арагон. Но самым печальным было требование правителя помиловать коннетабля- отступника Жоржа де Бурбона с непременным возвращением тому всех земель, владений, почестей и званий, на что Франциск ни за что не желал пойти. Помимо этого правитель требовал передачи под его администрация феодального сюзерена короля Наварры Генриха д'Альбре, Робера де ля Марша и неких остальных вассалов французской короны. Исходя из только вышеизложенного, переговоры пленного с победителем обещали быть не таковыми уж и легкими. И всю бремя их возложила на себя жемчужина Наваррская. 3 октября она прибыла в Толедо, сопровождаемая 20 дамами собственного двора. Когда конная кавалькада вступила в ворота городка, правитель снова собственно получился ей навстречу и оказал самый-самый ласковый прием, но, спросив, что она не привезла ему согласия на передачу Бургундии, настолько же любезно прервал переговоры. Но это совсем не обескуражило госпожу Маргариту. Она стала перед Королевским советом Испании и " там восторжествовала собственным красноречием и красотой над самыми чопорными и несговорчивыми грандами, склонив к себе слух самых грозных и ожесточенных душ ". Она ездила из Толедо в Мадрид, из Мадрида в Гвадалахару, резиденцию барона Инфантадо, проявившего в этом деле таковой энтузиазм к занятию Франциска 1 и такое размещение к госпоже Маргарите, что самому герцогу и его сыну владыкой было прислано официальное пожелание наиболее ни о чем и ни при каких обстоятельствах не говорить с герцогиней Алансонской. " Слава Богу, женщины для меня всееще не запретны, – писала она в письмах той поры, – и с ними я буду произносить за двоих ". Женщина, к которой она обратилась, была сестра Карла 5, Элеонора, вдова короля Португальского, на которой как раз в это наиболее время обязан был жениться коннетабль де Бурбон. Элеонора Австрийская жарко возражала против таковых планов, разговаривая брату, что " никогда не выйдет замуж за предателя, погубившего короля Франциска ". И Карл подозревал, что его сестра питает не наиболее дозволенные ощущения к пленнику. Он не ошибся, ибо Элеонора, не в состоянии наиболее вытерпеть, что объект ее влечения заключен в вышке, написала Луизе Савойской: " Ах, мадам! Если бы в моей власти было высвободить короля! ". Эта выдумка и подала регентше мысль о достаточно уникальном мирном договоре: Франциск уступит Карлу 5одну Бургундию, чтобы удовлетворить гордость правителя; но Элеонора получит эту провинцию в приданое и вернет ее королю Франции, выйдя за него замуж ". Итак, ощущения Элеоноры стали популярны сестре Франциска и, отлично разумея, какую выгоду они несут, она тут же с жаром принялась за дело, постановив, во что бы то ни стало уладить брак короля с данной принцессой. Положение пленного отныне становилось не настолько обреченным, желая перед ним всееще маячила надежда или нескончаемого плена, или трудного и постыдного контракта. И таккак Маргарите так и не получилось склонить правителя к отказу от претензий на Бургундию, – ибо он всееще упорствовал в этом пт, – она не стала заставлять собственного брата к подписанию контракта. Но и Карл 5, неглядя на все ее стремления, соглашался высвободить короля лишь ценой Бургундии. В данных очень трудных критериях Франциск 1 принял с ее поддержкой благородное и чрезвычайно принципиальное заключение. В пребывании архиепископа Амбрена, маршала Монморанси и президента парламента Сельва он отрекся от короны в выгоду дофина. Произошло это в декабре 1525 года. В пребывании вышеуказанных лиц он написал письмо, в котором по поводу Маргариты говорилось: " Наша драгоценная и любовь сестра, баронесса Алансонская и Беррийская, брала на себя страшный труд и тяготы по морю и посуху появиться к императору и сделала ему наиболее знатные и ласковые замечания и предписания для совершения меж нами контракта благородного и разумного ". В то же время он предписывал дофину немедленно возложить на себя французскую корону, регентство же до его совершеннолетия, полностью препоручив Луизе Савойской Между тем, трехмесячное перемирие близилось к концу, и жемчужина, присутствие которой в Испании правитель отказывался удлинить, отбыла во Францию, увозя с собой акт об отречении, все еще хранившийся в абсолютном секрете. Впрочем, ехала она медлительно, все еще веря, что какие- или добрые новости приостановят ее в пути и правитель согласится, вконцеконцов, на наименее грозные условия. Из 1-го из ее писем следовательно, что 3 декабря она провела верхом время с 12 часов дня до 7 вечера и сделала за это время только 5 лье. Она, правильно, рассчитала, что прибудет в Нарбон как раз под Рождество, но тут, совсем водинмомент, получила от брата обращение, настойчиво советующее ей ускорить собственный путь. Карл 4 лишь что узнал об акте отречения, который в значимой мерке умалял смысл его победы и значимость пленения французского короля, и, чтобы отомстить, повелел сдержать Маргариту, ежели волею варианта или собственного личного желания, она станет еще на его местности по истечении срока деяния ее охранного свидетельства. Из-за мощного утомления жемчужина Наваррская, совершавшая однодневный маршрут за 4 дня, достигла французской рубежа часом позднее момента завершения перемирия и никоимобразом не могла утешиться от такого, что не привезла с собой брата. Хотя жемчужина Наваррская совершенно не преуспела в собственной миссии, в реальности она в значимой мерке приблизила и ускорила избавление собственного брата. Именно благодаря ей Карл 5не прислушался к советам канцлера Гаттинары, желавшего, чтоб с Франциском 1 обращались с особенной суровостью. Условившись сравнительно брака арестанта с сестрой правителя Элеонорой, она тем самым кардинально поменяла условия его заточения. ныне поправившемуся Франциску 1 разрешались недолгие увеселительные прогулки, пиры и праздники в сообществе испанских грандов, визиты в монастыри и разговоры с монахинями. Испанцы, какие во время его заболевания массами заполняли церкви, моля Бога о даровании ему спасения и здоровья, сейчас отрадно окружали его с почтительной и услужливой предупредительностью, готовые на всевозможные уступки, любезности и сервисы. жемчужина была права, – Элеонора смогла умерить Карла 5. Ибо желание крайней вылезти замуж за Франциска было так велико, что она не без труда, в конце концов, добилась от брата смягчения установленных им критерий и согласия на брак, предложенный Луизой Савойской. 15 марта 1526 года, то имеется чрез год и 20 два дня после боя при Павии, Франциск 1 возвратился во Францию, подписав Мадридский контракт, в силу которого он лишался Бургундию, Фландрию и Артуа, прекраснейшие и наиболее состоятельные доли собственного Королевства. Но доэтого чем это вышло, ему довелось доставить положенную в таковых вариантах жертву. В качестве гарантии исполнения Мадридского контракта он вынужден был дать в заложники 2-ух собственных сыновей от царицы Клод, к ее счастью, не дожившей до аналогичного несчастья – 1-го 7 лет, иного – восьми. Обмен произошел на границе. " Эти очаровательные, но несчастные детки отправлялись за Пиренеи, и скоро были разлучены со своими слугами и заточены в замке Педраса, скрытом среди гор, в котором их лишили не лишь свободы, но даже света и воздуха, дали на смерть нищете, облачили в наиболее поношенные и старые одежды. Там жили они в сообществе одной-единственной маленькой собачки и нескольких грозных стражников. В движение всех 3-х лет заточения ни одна весточка не доходила до них с отчизны, ни одно прошлое об их семье, так что они даже не слышали ни 1-го французского слова. Они так забыли близкий язык, характеры и обычаи собственной страны, что после решетка, заключенного в Камбрэ, совсем не понимали посланца, появившегося проведать их по указу короля, так что ему довелось изучать его опять французскому языку. Возвращение Франциск 1 возвратился во Францию. Еще при сражению за Павию повелитель носил на собственных латах и вооружении цвета новейшей совершенно нетакдавно приглянувшейся ему женщины, о которой вданныймомент, после настолько продолжительного перерыва, ему снова надлежало припомнить. Речь шла о прелестной Анне де Писле, дочери Гийома де Писле, владетеля д'Эйи и руководителя пехотной тыщи, важной в Пикардии ". Собственно, до его пленения сия персона была только только ребенком, юной и прелестной фрейлиной его мамы, подававшей огромные веры и обещавшей королю красивое грядущее на кровать Венеры. И в самом деле, за время пленения короля она расцвела удивительно, сходу и совсем поразив его фантазия. Так на небосклоне французского Королевства возникла еще одна звездочка – еще одна фаворитка, постаравшаяся превзойти свою предшественницу. Конечно же, противные новости об прелестной женщине из Эйи доходили до ушей Франсуазы де Шатобриан еще до боя при Павии, но сейчас она поняла, что повелитель вправду может улизнуть из-под ее воздействия. Получив это беспокойное весть в Шатобриане, она безотлагательно оставила все семейные дела поспешила в Фонтенбло, в резиденцию короля, абсолютная решимости совсем освободиться от соперницы. Король принял ее любезно и очень обходительно и, дождавшись, когда молодая Анна де Писле удалится на прогулку, смог проявить собственной бывшей любовнице благородный прием. Но... схожее милостивое сладострастие из сострадания ее недостаточно устраивало. Оно очевидно свидетельствовало о закате ее могущества и о низведении прежде могущественной фаворитки до уровня обычной( желая и высокородной) девицы из небезызвестной маленькой " фирмы Его Величества ". А тем порой дела Франции в вопросах наружной политики обстояли настолько же основательно. Карл 5 обнаруживал симптомы нетерпения, и чтобы выйти от ответственности за невыполнение статей Мадридского соглашения, Франциск 1 преднамеренно еще на какое-то время оставил за собственной мамой титул и возможности регентши и преимущество не блюсти ничем собственно ее не связывающий и очень позорный для Франции контракт, который он обязан был поставитьподпись только в силу особенных событий. Уже в мае 1526 года, встретившись с императорским посланником в Коньяке, Франциск разъяснил ему, что считает Мадридский контракт принужденным и к тому же подписанным со стороны Франции отрекшимся от престола владыкой. Изумленному Карлу 5, отлично понимавшему подоплеку настолько очевидной козни, было сообщено, что Бургундия ему отдана, не станет, а Франция готовится вступить в альянс с английским владыкой Генрихом 8. 22 мая 1526 года в том же Коньяке на очах у очень раздосадованных испанцев повелитель не без функционального содействия и поддержке Луизы Савойской заключил альянс с отцом, герцогом Миланским, Флорентийской республикой, Венецией и швейцарцами, положив тем самым базу так называемой Священной лиги, сильной антигабсбургской коалиции, возникновение которой совсем вывело правителя из терпения. Поскольку целью Лиги было изгнание испанцев из Неаполя, возвращение Милана его законным владетелям и избавление сыновей Франциска 1, то следствием только этого стала битва в Италии. Разгневанный правитель сорвал собственный ярость на правильном его занятию Шарле Бурбонском, и тот, оставив службу Его императорскому величеству и, имея под рукою отлично организованную и вооруженную армию, стал делать в тех пределах самостоятельно на собственный ужас и риск. Воюя в Италии, он умер во время штурма Рима, на муниципальный стене. Случилось это грустное явление 6 мая 1527 года, " а его разъяренные бойцы отомстили за него, учинив в " нескончаемом городке " бойню, сопровождаемую разбоем и длившуюся цельную недельку ". " Известие о смерти Шарля Бурбонского, которого Луиза Савойская так обожала и так ненавидела, не могло бросить ее равнодушной, но она ничто об этом не произнесла. Можно, вообщем, допустить, что сердечко ее забилось чуток скорее, когда ей сказали, что у коннетабля отыскали перстень, которое она ему прежде подарила ". И покуда во Франции Луиза Савойская, часто поставлявшая любовниц собственному сыну, считала, что мадемуазель д'Эйи, быть может, совсем вытеснит мадам де Шатобриан с престола любви( не наименее большого и замечательного, чем Королевский трон), в Италии был, свергнут, и капитулировал папа Клемент 7, а удачные военно-морские операции объединенного генуэзско-венецианского флотов под командованием Андреа Дориа нанесли испанцам поражение при Амали( 28 апреля 1528 года). Для Франции все обстояло отлично. Ее воздействие неуклонно росло, но внезапная измена замечательного генуэзского адмирала, ставшая следствием его суровых несогласий с французским командованием и двором, снова круто поменяло настолько благоприятное для французов движение дел. Осаду Неаполя французам довелось сбросить, и 3 августа 1529 года в Камбре был подписан миролюбивый контракт, обязывавший французов отрешиться от всех притязаний на Италию. Итальянские союзники Франции признали администрация правителя Карла в Италии. " Кроме такого, Франциск 1 согласился на уплату 200 000 солидов, предусмотренных еще Мадридским мирным контрактом. Он терял суверенных прав на Артуа и Фландрию, втомжедухе гарантированных Карлу 5 Мадридским соглашением, зато сейчас правитель совсем отказывался от собственных старых претензий на Бургундию. Кроме этого, лишь в конце 1528 года враждующие стороны договорились, вконцеконцов, о заключении брачного союза меж Элеонорой Австрийской и Франциском 1. Брак обещал граням не лишь мирное позволение давнего военного конфликта, но и быть счастливым и успешным, ибо Элеонора обожала Франциска, а тот обожал мадемуазель д'Эйи и не опасался, что любящая супруга принудит их разлучиться. А воздействие Анны де Нисле и в самом деле безгранично возросло. В 1528 году Франсуаза де Шатобриан, раздосадованная дерзостью новейшей любимой короля и его непостоянством, поспешила возвратиться в Шатобриан. Вечером царица рыдала: медовый месяц окончился. По словам неких создателей той эры, закончилась и ее брачная жизнь. Анна де Писле праздновала. Она не вполне вытеснила госпожу де Шатобриан, таккак повелитель часто писал крайней; но она стала официальной победительницей и берегла этот пост шестнадцать лет, к крупному несчастью Франции. Праздники закончились турниром, устроенным подле дома Сен-Поль на улице Сент-Антуан. В нем приняли роль сам повелитель и его детки, а посреди присутствующих были Анна де Писле, Луиза Савойская и кую благодарность к данной даме ". " Жертва госпожи де Шатобриан, – произносит Ги Бретон, – вызвала восторг только двора. Именно она стала в данной летописи в лучшем свете, а Анна де Писле с досады заболела ". В середине 1530 года сестра Карла 5 покинула Мадрид совместно с маленькими французскими принцами, получившими, вконцеконцов, свободу, и с былыми заложниками отправилась во Францию. 1 июня 1530 года от испанского берега реки Бидассоа отчалили две лодки. В одной находилась Элеонора, в иной – французские принцы. В это наиболее время от французского берега на испанскую сторону отчалила баржа, везшая в Испанию выкуп и контент новейшего контракта, сообразно которому, как понятно уже читателю, Карл 5получал Фландрию, Артуа и итальянские владения, но отказывался от Бургундии. Опять, как в прошедший раз, посредине реки был сооружен понтон, на котором и произошла церемониал размена драгоценностями той и иной стороны. Свидание жениха с женой состоялось в Мон - де-Марсан. И на данной церемонии присутствовала новенькая фаворитка короля. Маленькие Франциск и Генрих обняли собственного отца и бабушку. Затем веселые объятия, поцелуи и пожелания последовали со стороны всех придворных дам и вельмож двора. И приключилось так, что конкретно в это время посреди красавиц, толпившихся кругом них, находилась одна женщина, жена Луи де Бризе, глава де Молеврие, большого сенешала Нормандии, звали эту женщину Дианой из Пуатье. Ей шел уже тридцатый год, и, следственно, чуть ли одиннадцатилетний Генрих Валуа мог направить на нее хоть какое-нибудь интерес, но приключилось волшебство, – одиннадцатилетний паренек влюбился " в эту даму, сиявшую аналогично солнцу у дверей его тюрьмы ". Так угодно было воспользоваться летописи, знающей, как возвеличивать и преуменьшать людей, по собственному произволу изменяя движение их жизни. " Будущий Генрих 2 повстречал ту, которой 20 9 лет суждено, станет сохраниться его симпатичной и преданной любовницей ". Между тем, Франция ликовала. На всем пути следования короля из Мон-де-Марсан в Фонтенбло, его любимую резиденцию, – в Бордо, Ангулеме, Коньяке, где повелитель родился, Блуа и Сен-Жермен-ан-Ле шли непрерывные праздники и пиры, а 5 марта 1531 года Элеонора Австрийская была коронована в аббатстве Святого Дени, уже чрез 10 дней после этого празднично вступив в " собственный хороший град Париж ". Вечером царица рыдала: медовый месяц окончился. По словам неких создателей той эры, закончилась и ее брачная жизнь. Анна де Писле праздновала. Она не вполне вытеснила госпожу де Шатобриан, таккак повелитель часто писал крайней; но она стала официальной победительницей и берегла этот пост шестнадцать лет, к крупному несчастью Франции. Праздники закончились турниром, устроенным подле дома Сен-Поль на улице Сент-Антуан. В нем приняли роль сам повелитель и его детки, а посреди присутствующих были Анна де Писле, Луиза Савойская и Диана де Пуатье. В конце турнира был объявлен конкурс красоты. На котором одолела Диана де Пуатье. С этого времени Анна де Писле ненавидела победительницу конкурса. С 6 августа по 7 сентября 1531 год небо над Парижем озарялось броским светом. Так появилась на горизонте комета, предвещавшая погибель кого-то из государей. Ее так и сообразили, но поверие толпы заблуждалось, – небо имело в виду Луизу Савойскую. Мать короля скончалась неполных пятидесяти 4 лет от роду в сентябре 1531 года, в собственной кровати в замке Фонтенбло. Похороны ее были грандиозны. Франциск оставался один и несладко оплакивал кончину собственной мамы и завершение собственной юности. Наступала пора зрелости, пора заката. В начале 1532 года Франциск, оставив госпожу д'Эйи в Фонтенбло, а царицу Элеонору в Блуа, отбыл в Шатобриан, чтоб проведать возлюбленную Франсуазу. Из данной поездки он возвратился в конце августа, добившись при поддержке Жана де Лаваля, губернатора Бретани, признания сессией бретонских штатов прав собственного сына на трон баронов Бретонских. В движение месяца Франциск и Жан де Лаваль объезжали новейшие владения короны, забавно пируя и охотясь. 16 августа 1532 года в Ренне свершилась церемониал коронации преемника престола герцогом Бретонским. Так закончилась пятидесятилетняя тяжба за обладание короной герцогства Бретонского, меж французскими королями и склонными к совершенной независимости герцогами старой и свободолюбивой Бретани. Свершилась золотая греза Людовика 11 и почтивсех остальных французских правителей. Франциск 1 достигнул такого, что желали они, и после четырехмесячного отсутствия возвратился к собственной супруге и Анне де Писле, издавна уже с затаенным бешенством поджидавшей его. Уезжая из Шатобриана, он с ощущением глубочайшего раскаяния простился со собственной былей любимой. .

вниз.

Заметки о Фаворитка Короля